Как добиться послушания, или Почему подход "делай-что-я-говорю" не работает

                                                                     Лиана Хазиахметова

Начнем с примеров. Ниже — ситуации, которые вы наверняка наблюдали на улице, в магазине, в детском саду. Все они демонстрируют, как мы, родители, пытаемся добиться послушания, выбирая неправильные методы.

• Малыша строго отчитали за то, что он бросал плюшевого медведя в игровой зоне детской библиотеки, хотя рядом никого не было.
• Ребенок, тщетно просивший печенье в супермаркете, заметил, что неподалеку другой маленький мальчик ест печенье. Когда он указал на это своей матери, та ответила: «Наверное, это потому, что он умеет пользоваться горшком».
• Маленький мальчик, громко выражая восторг, спрыгнул с качелей на детской площадке, и его мать зашипела: «Немедленно прекрати баловаться! Сегодня ты больше не будешь качаться. Еще раз так сделаешь, и пойдешь на тайм-аут».
• За водяным столом в детском музее мать все время одергивала маленького сына, утверждая, что объявления, развешанные в этой зоне, якобы запрещают делать то, что он хотел, например: «Здесь написано, что нельзя брызгаться». Когда он спросил почему, она ответила: «Просто так написано».

Дисциплина и избалованность

Представьте, что вы антрополог, и в следующий раз, когда окажетесь на детской площадке, в торговом центре или на детском дне рождения, присмотритесь к происходящему. Вряд ли вы увидите то, чего не видели раньше, но можете заметить детали, на которые до этого обращали мало внимания. Вероятно, на основе увиденного даже сделаете некоторые обобщения. Но будьте осторожны: стать более восприимчивым к тому, что происходит вокруг, не всегда приятный опыт. Если начнете смотреть слишком внимательно, не исключено, что довольно скоро у вас пропадет всякая охота ходить на прогулку в парк. Вот еще одна история от одной мамы:

«Вы были относительно недавно в продуктовом магазине? Это настоящее мучение! [Смотреть на то, как] родители используют взятки, унижения, наказания, награды и прочие оскорбительные приемы, почти невыносимо. Что случилось с моим славным мысленным экраном?.. Каждое „Если ты не успокоишься, мы никогда больше не пойдем в магазин!“ и „Зайка, если ты перестанешь кричать, мы купим мороженое!“ грозит задушить меня. Интересно, как мне удавалось не слышать всего этого раньше?»

Основная проблема воспитания детей в нашем обществе — это не вседозволенность, а страх перед вседозволенностью.

Мы так боимся избаловать наших чад, что в итоге чрезмерно их контролируем. Конечно, одни дети избалованы, другие заброшены. Однако гораздо реже возникает тема настоящей эпидемии микроменеджмента: стремления родителей контролировать юное поколение в мелочах и вести себя так, будто малыши — это полностью принадлежащие им дочерние предприятия. Поэтому важный вопрос звучит следующим образом: как руководить и ограничивать (а это необходимо) без излишнего контроля.

В чем причина излишнего контроля

Общение взрослых с детьми часто основано на неуважении к их потребностям и предпочтениям, да и, в принципе, к ним самим. Родители ведут себя так, будто считают, что дети не заслуживают такого же уважения, как взрослые. Много лет назад психолог Хаим Гинотт предложил вспомнить, как мы реагируем, когда наш ребенок случайно забывает где-нибудь принадлежащую ему вещь, — а затем сравнить это с нашей реакцией, когда подобной хронической забывчивостью страдает наш друг. Мало кому придет в голову отчитать взрослого тем же тоном, какой мы обычно оставляем для детей: «Да что с тобой такое? Сколько раз повторять — перед уходом нужно посмотреть, не забыл ли ты свои вещи. Думаешь, мне больше нечем заняться, кроме…» и так далее. Взрослому человеку мы, скорее всего, скажем просто: «Вот твой зонтик».

Некоторые родители вмешиваются по привычке, прикрикивая «Хватит бегать!», даже когда совсем невелик риск, что ребенок нанесет ущерб другому человеку или обстановке. Многие как будто пытаются ткнуть его носом в собственное бессилие и показать, кто в доме хозяин. («Потому что я мама, вот почему!» «Мой дом, мои правила!») Одни пытаются контролировать детей с помощью физической силы, другие предпочитают чувство вины («После всего, что мы для тебя сделали! Ты разбиваешь мне сердце…»). Другие непрерывно пилят детей, и их напоминания и критические замечания сливаются в устойчивый гул. Иногда явно не возражают против того, что делают дети, но потом вдруг взрываются без всякого предупреждения: ребенок словно задевает ногой невидимую растяжку (на самом деле это может быть связано не столько с поведением малыша, сколько с настроением взрослого) — и родитель внезапно приходит в ярость и становится пугающе жестким.

Мы часто ограничиваем детей, когда можно этого не делать. Источник

Большинство из нас просто наблюдает «парад плохих родителей», то есть людей, гораздо более контролирующих, чем мы сами. Утешает мысль: «По крайней мере, я никогда так не делаю». Но настоящая задача — задуматься о тех вещах, которые мы делаем, и спросить себя, соответствуют ли они реальным интересам наших детей.

Какие дети более послушные

Давайте ненадолго отвлечемся от амбициозных целей, которые мы ставим перед детьми, и сосредоточимся на том, что побуждает их подчиняться нашим требованиям. Если необходимо заставить их сделать что-то (или прекратить делать) прямо сейчас, в этот самый момент, то нужно признать: применение силы — угрозы, наказание, громкое требование — иногда приводит к нужному результату. Но только иногда. В целом же более послушными оказываются именно те дети, чьи родители не употребляют власть и устанавливают с ними спокойные теплые отношения.

Взрослые относятся к малышам с уважением, сводят контроль к минимуму и всегда разъясняют причины своих просьб.

В классическом исследовании ученые сначала отделили чутких, принимающих и открытых для контакта родителей от тех, которые считали, что «имеют полное право делать [со своим ребенком] что хотят, навязывая свою волю, подгоняя его под свои стандарты, произвольно прерывая, без учета его потребностей, желаний и характера деятельности, которой он занят». Удивительное совпадение — именно у матерей, относившихся к первой категории (то есть менее контролирующих), маленькие дети намного чаще выполняли то, что им велели.

Во втором исследовании с участием двухлеток большую готовность выполнить ту или иную просьбу продемонстрировали дети, чьи родители «четко сообщали, чего хотят, и помимо этого выслушивали возражения малышей, а также улаживали ситуацию, максимально уважая детскую самостоятельность и индивидуальность».

Третье исследование еще немного подняло ставки. Специалисты изучали группы дошкольников, отличавшихся особым непослушанием. Одним матерям предложили играть с детьми как обычно, а другим дали задание «участвовать в любой деятельности, которую выберет ребенок, при этом позволять ему контролировать характер и правила взаимодействия». Кроме того, их попросили воздержаться от команд, критики или похвалы. (Заметьте, похвала тоже оказалась под запретом, вместе с другими формами манипуляции.) После того как игра закончилась, мамы по просьбе экспериментаторов дали детям несколько команд, связанных с уборкой игрушек. Результат: дети, менее контролируемые в ходе игры — то есть те, кому давали право голоса, — более охотно выполняли инструкции своих матерей.



Какими бы поразительными ни казались результаты этих экспериментов, проблемы традиционной, основанной на контроле дисциплины становятся еще более очевидными, если взглянуть, как дети вели себя после того, когда взрослый выходил из комнаты. Один исследователь заинтересовался не только тем, кто из малышей послушается, когда его попросят что-то сделать (убрать игрушки), но и тем, кто послушается, когда его попросят чего-то не делать (не играть с определенными игрушками). Ответ на оба вопроса оказался одинаковым: просьбу выполнили те дети, чьи матери поддерживали их, обращались с ними приветливо и в целом избегали силового контроля. На этом доказательства не заканчиваются. Пара психологов изучала причины возникновения у детей искреннего, заинтересованного послушания, в противоположность вынужденному подчинению «ситуативного» типа. Еще два психолога хотели выяснить, что побуждает ребенка следовать указаниям взрослого, но не матери или отца. В обоих случаях лучшие результаты показали те дети, чьи родители обращались с ними уважительно и чутко, а не те, чьи родители придавали особое значение контролю.

Одна из причин, почему тяжеловесный «делай-что-я-говорю» подход обычно не слишком хорошо работает, такова: мы действительно не можем контролировать детей — по крайней мере, там, где это имеет реальное значение. Очень сложно заставить ребенка съесть эту пищу, а не ту, пописать здесь, а не там, и просто невозможно вынудить заснуть, перестать плакать, а также слушать нас или уважать. Эти вопросы становятся для родителей самым большим испытанием именно потому, что задействуются уже заложенные границы влияния одного человека на другого. С грудными детьми, а позднее с подростками цель контроля в конечном счете оказывается иллюзией. К сожалению, это не останавливает нас от попыток выработать новые, более хитроумные и действенные стратегии, чтобы заставить детей слушаться. И когда наши методы терпят неудачу, мы воспринимаем это как подтверждение, что нужно… усилить нажим.

Что служит альтернативой излишней уступчивости или чрезмерной непокорности? Как выглядят такие дети? В ответ на просьбу своих родителей — а позднее других людей — они могут иногда сказать «да», иногда «нет». Но не чувствуют себя обязанными подчиняться или, наоборот, протестовать во что бы то ни стало. Они часто делают то, о чем их просят, особенно когда убеждены, что это разумно или важно для обратившегося к ним человека. Вероятнее всего, это дети родителей, которые создали запас доверия, обращались с ними уважительно, объясняли причины своих просьб и не ожидали немедленного послушания. Такие родители спокойно относятся к тому, что их дети время от времени самоутверждаются, проявляя непокорность, и когда такое случается, не принимают это слишком близко к сердцу.

По материалам книги «Воспитание сердцем»

Подробнее читайте по ссылке ССЫЛКЕ

Источник: WWW.Deti.Mann-Ivanov-Ferber.ru