Гуманитарные науки

Новая книга известной писательницы и блогера Елены Первушиной посвящена заимствованным словам в русской речи.  

В. И. Даль вот так рассчитывал примирить «славянофилов» и «западников» своего времени.
«Где же нам учиться по-русски? — спрашивал Даль. — Из книг не научиться, потому что они писаны не по-русски; в гостиных и салонах наших — подавно; где же учиться?..
Остается одна только кладь или клад — родник или рудник, — но он зато не исчерпан. Это живой язык русский, как он живет поныне в народе. Источник один — язык простонародный, а важные вспомогательные средства — старинные рукописи и все живые и мертвые славянские наречия. Русские выражения и русский склад языка остались только в народе; в образованном обществе и на письме язык наш измололся уже до пошлой и бесцветной речи, которую можно перекладывать от слова до слова на любой европейский язык».
Он писал: «Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка. Но к чему вставлять в каждую строчку "моральный", "оригинальный", "натура", "артист", "грот", "пресс", "гирлянда", "пьедестал" и сотни других подобных, когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве: "нравственный", "подлинный", "природа", "художник", "пещера", "гнет", "плетеница", "подножье" или "стояло", хуже?»

Известен предложенный Далем Жуковскому перевод отрывка с современной им обоим литературной речи на тот язык, который представлялся Далю подлинно-национальным русским языком:
«Казак оседлал лошадь, как можно поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на круп, и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных обстоятельствах на него напасть».
У Даля получилось так: «Казак седлал уторопь, посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку чтобы при спопутности на него ударить».

Если вы собираетесь написать книгу, знайте: ваш безупречный стиль, красивые метафоры, яркие персонажи, достоверность событий могут и не сработать, если сама история будет неинтересной. История должна интриговать и держать внимание читателя до последней фразы, потому что наш мозг воспринимает такие истории как жизненный опыт, необходимый для выживания. По такому принципу построены все шедевры мировой литературы. Зная о реакциях мозга на тот или иной сюжетный ход ― например, о его способности проецировать проблемы героев на своего обладателя и подсознательно искать лучший выход из сложной ситуации или о стремлении разбираться в чужих ошибках, чтобы совершать поменьше своих, ― можно сконструировать бестселлер.

Лиза Крон, базируясь на последних достижениях неврологии и когнитивной психологии, дает писателям очень важные советы и подсказки. В книге "С первой фразы", написанной с тонким юмором и глубоким знанием темы, вы также найдете примеры из романов, сценариев и рассказов. В каждой главе рассматривается один из аспектов работы мозга и даются советы по применению этого знания на практике.

Может ли книга сделать человека рациональней? Может ли она помочь нам понять, почему вокруг столько нерациональности? Стивен Пинкер, автор бестселлера "Просвещение продолжается" (который Билл Гейтс назвал "своей новой любимой книгой всех времен"), отвечает на эти вопросы.
Прямо сейчас человечество достигает новых высот научного понимания — и в тоже время, кажется, постепенно сходит с ума. Почему вид, меньше, чем за год разработавший вакцины против ковида, погряз в фальшивых новостях, медицинском шарлатанстве и теориях заговора? Пинкер сразу отказывается от циничного клише, гласящего, что человек попросту нерационален — что это вечный троглодит, готовый среагировать на льва в траве ворохом предрассудков, слепых пятен, ложных умозаключений и иллюзий. В конце концов, это мы смогли открыть законы природы, преобразить планету, продлить и обогатить свою собственную жизнь и, не в последнюю очередь, вывести правила рациональности. На самом деле наш разум приспособлен не к одной только саванне плейстоценовой эпохи. Он прекрасно справляется везде, где не решаются научные или технологические вопросы, а люди, собственно, редко сталкиваются с чем-то подобным. Но они, увы, не умеют в полной мере пользоваться инструментами познания, которые сами и выработали за последние тысячелетия: логикой, критическим мышлением, теорией вероятности, представлениями о корреляции и причинности, а также оптимальными способами уточнять мнения и проводить в жизнь принятые решения, как в одиночку, так и коллективно. Этим инструментам не обучают в рамках типичных образовательных программ, и о них никогда до сих пор не рассказывали доходчиво в одной книге.
"Рациональность" исследует и свою противоположность: как из-за рационального преследования личных интересов, групповой солидарности и призванной сплачивать людей мифологии возникает парализующая общество нерациональность. Коллективная рациональность невозможна без норм, целенаправленно созданных для поощрения объективности и утверждения истины.
Рациональность важна. Она помогает нам делать правильный выбор как на индивидуальном уровне, так и на уровне общества в целом, и в конечном итоге является первопричиной роста социальной справедливости и нравственного прогресса. Пропитанная характерными для Пинкера проницательностью и юмором, "Рациональность" просвещает, вдохновляет и ободряет.

Как именно написать о том, что открыли, обнаружили, изобрели? С чего начать? Чем завершить? Где искать достоверную информацию? На что обратить внимание?
В книге вы найдете ответы на все эти вопросы, а также узнаете:
- Как правильно выбрать тему?
- Насколько популярным должен быть текст?
- Как быть с терминологией и формулами?
- Как проверять достоверность научных фактов?
- Где брать иллюстрации?
- Чем могут помочь нейросети, антиплагиат и чат-боты?
- Как повысить уникальность текста?

«Как устроены слова» Николая Шанского — это настоящие мини-расследования, которые мы проведем вместе с автором внутри и среди слов, а еще — среди фразеологизмов.
Можно ли считать корнем «кус-» в слове «искусство»? Как правильнее писать: «таганрожский» или «таганрогский»? Почему мы пишем «месиво», но «варево»? Чем отличаются «адью», «прощай» и «до свиданья»? Когда мы завариваем, но расхлебываем кашу и почему храним молчание, но играем в молчанку?  
Вы сможете поупражняться в выделении окончаний и определении морфемного состава основы слов — в книге есть задания с ответами для самопроверки.
Жизнь слов увлекательна и полна загадок. Приступим к лингвистическим детективам!

Знаменитые «Лингвистические детективы» Николая Максимовича Шанского известны российскому читателю многие десятилетия. Эта проверенная временем классика отечественной лингвистики — настоящие «словарные расследования», настолько увлекательно и живо они написаны.
В этой книге вас ждут «Тайны слов». Вместе с выдающимся отечественным лингвистом вы пройдете тайными тропинками истории появления и использования слов и выражений, познакомитесь с выразительными средствами русского литературного языка, их изменениями и трансформацией в художественной речи.
Изящные и увлекательные новеллы «о словах» можно читать в любом порядке — по вашему выбору.
  
В состав книги «Лингвистические детективы. Тайны слов» вошли следующие произведения Н.М. Шанского:
   • «В ЭТИМОЛОГИЧЕСКИХ ДЕБРЯХ»  
   • «ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЛОВ И ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ»
  
  - Чем существительные «порт», «гавань» и «пристань» отличаются друг от друга?
  - Что было раньше: «фляга» или «фляжка»?
  - Откуда в слове «ишь» мягкий знак?
  - Где корень в слове «корень»?
  - О чем рассказывает слово «окно»?
  
В «Лингвистических детективах» открытия ждут вас на каждой странице.

Пока существуют неравнодушные читатели, которым интересны язык, рассказ, поэзия, литературное творчество, будет существовать и литература. Она может перейти в царство цифры, может вернуться к рукописным манускриптам, может обратиться в комиксы или появиться на экране, но ее не перестанут создавать. И читать. Эта книга, ставшая международным бестселлером, помогает взглянуть на литературу глазами самого искушенного из читателей: профессора литературы, и поднять на новый уровень свои навыки чтения.
В живой и остроумной манере Томас Фостер интерпретирует особый язык художественной литературы, наполненный символами, образами, параллелями и взаимосвязями. На примере произведений классиков — Шекспира, Гёте, Диккенса, Достоевского, Оруэлла, Кафки, Хемингуэя, Набокова и многих других писателей и поэтов он показывает, как видеть то, что скрыто между строк и расшифровывать многие загадки.
Незаменимый помощник всех, кто желает глубже понимать произведения любимых авторов, а также студентов, начинающих писателей, журналистов, преподавателей, литературных критиков. "Эта книга — не свод, не кодекс, не база данных, где хранятся все культурные коды, с помощью которых писатели творят, а читатели понимают их творчество. Это ориентир, руководство к действию — или, если хотите, грамматика, помогающая научиться самостоятельно распознавать коды нашей культуры". (Томас Фостер)

От дописьменного периода до конца XX столетия — видный британский историк Джон Кей представляет масштабную последовательную историю Китая. Созданная на богатом материале архивных источников, в том числе неопубликованных, эта книга уже признана классикой во всем мире.
В подробном введении дается представление о географии Китая, хронологии его истории и особенностях языка, топонимов и имен собственных. В следующих разделах вы узнаете все самое главное о легендарных Пяти императорах, о мифическом царстве Ся и доимперских государствах Шан и Чжоу, об археологических находках, относящихся к бронзовому и железному векам, о периоде Сражающихся царств; о влиянии Конфуция, об объединении Китая Первым императором Цинь Ши-хуанди, о Культурной революции Цинь, возвышении и упадке Хань; о правлении династий Суй, Тан и Сун, об эпохе Пяти империй и Десяти государств, о триумфе и падении Мин. Освещены темы маньчжурского завоевания, ситуации в Джунгарии, Синьцзяне и Тибете, кризис Цин, ход Опиумных войн и восстание тайпинов; боксерское восстание, переход страны от империи к республике, события Русско-японской, Первой и Второй мировых войн и Культурной революции Мао Цзэдуна.
Снабженное солидным справочным аппаратом, цветными вклейками, картами и таблицами, издание будет интересно широкому кругу читателей.
"Эта книга предназначена для удовлетворения насущной потребности — представить читателю обзор истории Китая, для понимания которого не требуется предварительное знакомство с темой или знание китайского языка… История Китая достаточно длинна, а культура достаточно сложна. Искренне надеюсь, что в итоге усилия читателей будут вознаграждены сполна". (Джон Кей)